Микула-шут поехал на пашню. Пашет Микула-шут пашню; едет священник дорогой; увидал, что Микула-шут пашет. - «Бог помочь тебе!» - «Добро жаловать!» - «Как же ты, Микула-шут, сроду не пахал, а теперь выехал пахать?» - А Микула-шут на то сказал: «Добрые люди поехали сеять, и на меня добрый ум напахнул, и я поехал пахать; напашу, буду сеять». - «Так вот что, Микула-шут, загни-ка мне зипунчик, - говорит: - у меня зипуна нету: дождь пойдёт, а зипуна нет!»
Микула сказал, что «я бало (на котором полозья гнут) забыл дома; ты попаши наместо меня, а я съезжу на твоей лошадке; да я и пешком могу сходить: пущай лошадь твоя здеся походит!.. Вот что, батько, ты одежду-ту сними: я твою одежду надену, а ты мою, а то поедут мужики, скажут, что поп пашет; неловко!» - говорит. Священник лопоть худую надел, а с себя хорошую одежду отдал.
Приходит Микула-шут к матке и говорит: «Матка, давай тысячу рублей денег! Затем священник отдал мне свою одежду, что мы дом скупили хороший». - Матка говорит, что «тысячи рублей у нас нету; 9 сот есть, а одной сотни нету». - «Он велел у дьякона занять сотню». - Матка живо побежала к дьякону, сотню рублей заняла и подала ему денег тысячу рублей. Он пал в лес и лежит, нейдёт к попу, а одежду поповскую оставил дома.
Поп, видно, пахал, пахал; «Что он, с…н сын, долго? Чтобы он там матку не обманул? Надо ехать мне домой!» - Приезжает священник домой и говорит: «Матка, ты Микулу-шута не видала?» - «Что ты, батько? - говорит, - я отдала ему тысячу рублей денег! Вы дом скупили», - говорит. - Он обратился на поле, священник, Микулу-шута искать.
Микула-шут надел на себя сарафан, подвязался по-девичьи и пашет. Подъезжает он (поп) к девице и здоровается: «Здравствуешь, Микулишна!» - «Здравствуешь, батько» - говорит. - «Я, - говорит, - поехал твоёва брата искать!» - «А я, - говорит, - принесла ему хлеба, да лошадь даром стоит, а его нет!» - Поп и говорит: «Микулишна, ты лошадь брось тута! он придет, так вспашет, а ты иди ко мне: хоть деньги-те эти немножко заживи!»
Микулишна сказала: «Я, батько, рада месту: я с голоду пропала - с им живу!.. Так нужно, батько, лошадь выпрякчи: кто его знает, скоро не скоро он приедет? Пущай лошадь хоть ест, ходит!» - Привозит Микулишну домой, сказал попадье, что «не нашел Микулу самого, а вот привёз его сестру: пущай хоть поживёт, деньги у нас заживёт которые!»
Он (Микула) жил долго, сознакомился - у попа было три дочери, - потихоньку наладил им… То поп говорит матке: «Что-то у нас, матка, дочери сыты стали шибко! Не Микула ли сам живёт это у нас?» - Попадья говорит: «Как мы его узнаем?» - «Истопить нужно баню». - Посылал своих дочерей с нею в баню, с Микулишной. Дочери приходят. - «Не Микула ли есть?» - «Что вы думаете? Что мы девки, то и она девка!» - Поп ответил: «Ступай, матка, с ней сама! Лучше узнаешь». - Во второй раз он нейдет: «У меня, - говорит, - голова заболела, я и так угорела!» - «На будущий день истопим баню, - говорит, - пойдешь?» - «Пойду»…
Тогда купечество наслышались, что у попа девки этаки сыты, хороши, приехали сватать поповских дочерей. Всех трёх девиц подводили, а купцы сказали: «Не возьмём никотору». - А поп сказал: «Есть у меня девушка хорошая, чистенькая, Микулишна…» - «Веди Микулишну!» - Микулишна приходит… Согласились купцы взять ее. Батько тем же разом повенчал; купцы повезли ее домой.
Привезли ее домой, посадили; посидели, потом дружки повели ее на подклеть (в спальну). Лёг Микула-шут с женихом и говорит: «Ох, жених, у меня брюхо заболело». - Микула-шут ущупал у жениха в кармане бумажник: «Это, - говорит, - что у тебя?» - «Деньги». - Микулишна отвечает: «Дай-ка мне, - говорит, - сто рублей, не отвалит ли у меня от сердца?» - Жених вынимает деньги, сто рублей, отдает Микулишне. - «Милый мой женишок, от сердца отваливает! Нет ли ещё?.. От сердца меня отвалило хорошо, дак на… меня манить, а терпеть я не могу!» - …близко нету; а жених говорит, что «везде заперто». - Микулишна ответила: «Окно отворяется; ты меня на холсту спусти, я…, ты меня опять и затянешь!» - Только Микула спустился, - тут лежит козёл. Он привязал его за рога и говорит, что «я готова, тащи меня!» - Жених притащил козла. «Что такое? Обвернулась моя невеста козлухой! Вот беда! Куды же теперь я?» - А Микула был таков (ушел).
Жених на кровать, и козёл прыгнул также к нему на кровать. Жених начал бегать по избе, козёл спрыгнул с кровати, бегает также по избе, бегает и ревёт. То он закричал нещадно своих дружек. Дружки приходят: «Что тут сделалось?» - «Вот у меня невеста оввернуласъ козлухой». - Невесту лупили дружки нещадно; только с козлухи шерсть летит, как они понюжают: Оввернёшъся!» - До того стегали - козлуху убили. Купец приказал ее вывезти на назём, зарыть.
Поутру Микула-шут приходит к попу сам. (Срядился в мужицкую одежду.) Микула-шут с попом поздоровался, а поп и сделался рад, что Микула пришел к нему. - «Ну, как, Микула-шут? - тысячу рублей ты у матки взял, отдай мне деньги!» - Микула-шут на то сказал: «Я слыхал, будто ты сестру отдал за купеческого сына; съездим, жениха посмотрим, потом я тебе деньги отдам!» - Запрягли лошадь, приезжают к купцу. Попа встретили, посадили за стол, начали потчевать. - «Потчеванье мне, - сказал Микула, - не нужно! Покажите жениха и невесту!» - Купец объясняет брату Микуле, что «что-то молоды нездоровы». - «Я не хочу слушать; все-таки прийти не на долгое время можно!»
Священнику сказали они, что «невеста оввернулась козлухой, мы ее убили». - Наконец и ему сказали. - «Богатые купцы людей бьют!.. Тебе, поп, не отдам деньги, а на их просьбу напишу, что мою сестру убили!» - Купец сказал: «Микула-шут, возьми с меня двести рублей, только просьбу не пиши! Её уж не воротишь!» - (Вот он какой зипуном загибает!) Поп сказал: «И я с тебя не возьму тысячу рублей: не калякай нигде!» Микула-шут на это был соглашен; получил с купца еще двести рублей, потом отправился домой.
Приходит домой; пошел в поле, разыскал свою лошадь, убил и задрал её (кожу с неё слупил): нечего работать на ней. Потом он пошел, потащил свою кожу на ярманку продавать. Дело к ночи. Идёт башкирец на ярманку и говорит: «Микулка, возьми меня на ярманку: моя фатера нету!» - Заходят они в такой пустой дом: никого в дому нету. Башкирец лёг на печь, а Микула-шут лёг на полати, а кожу бросил середь полу. Купец приезжает и говорит: «Ах, что-то душечки долго нету!» - Вдруг к нему купчиха является. Купец сказал: у нас с тобой всяко, душечка, бывало:… Башкирец говорит: «Микулка, у тебя собака кожу кончает!» - Микула-шут громко скричал: Цыма! … отсюда!» - Купец испугался и купчиха; выбежали оба нагие, сели в карету и уехали; а одежду оставили тут.
Поутру (Микула) башкирца проводил на базар, а сам надел купеческую одежду и пошел на рынок, и кожу понёс. Идёт мимо купеческого дому; купец высылает лакея: «Поди, - говорит, - спроси, лакей, - одежда моя на нем, - где он взял?» - Лакею ответил Микула-шут: «Я взял эту одежду в трактире». - Купец дал ему сто рублей денег: «Пущай он эту одежду оставит, где взял, а сто рублей вот ему награды!» - То он эту одежду сбросил, надел барышнину одежду. В барышниной одежде идёт. Барыня увидала, что в одежде в её идёт, высылала лакейку. Лакейка подходит и говорит: «Умница, где ты эту одежду взяла?» - «В трактире». - Барыня подаёт ей сто рублей денег: «Подай ей: где она взяла, пущай там и оставит, пущай ни с кем не толкует больше!»
Составилось у него денег 1600 рублей; потом он свою кожу продал за рупь. Приходит в свое селенье домой. Собрался сход, советуют об хороших делах. Он приходит на сходку. - «Об чём больше советуете? Также я с вами посоветую. Вот я заколол свою лошадь, продал кожу за 1600 рублей. Не верите, сосчитайте мои деньги! Знаете, что мне денег взять негде». - То он выложил свои деньги; сосчитали, у него действительно 1600 рублей. То народ разошелся, пошли своих лошадей колоть, продавать кожи. Коней всех прикололи, по одной лошадёнке оставили (воза накололи которые богаты мужики); привозят много возов этих кож, а кожи ни по чём не берут. Кое-как рассовали эти кожи - кто по рублю, кто по два. - «Вот он что подлец и сделал! Поедемте, ребята, домой, поймаем его, убьем за это, что он нас обманул!»
То приехали домой. Он идёт по озеру. Они прибежали артелью, схватили его, завязали в рогожу. - «Ребята, пойдём, пообедаем, возьмём пешню, лопатку, сделаем прорубь, утопим его в озере!» - То-покуль они завтракали, а по озеру купец ехал, арендатор, которой держал это озеро. Купец увидел, что куча такая лежит: «Кучер, айда приворачивай к этой куче ближе!» - Купец подъехал. - «Кто тут такой?» - А он скричал: «В окунино царство меня садят царить, а я царить не умею!» - А купец говорит: «Я царить умею!» - «Развяжи меня сейчас, тебя в цари посадят!» - Купец Микулу-шута развязал, а он купца завязал; сел в повозку и сказал: «Кучер, пошел!» - То прибегают мужики, выдалбливают большую прорубь и спустили купца в окунино царство.
Мужики приходят домой, сходку собрали, советуют: где лошадей взять подешевле? - Микула-шут тут едет на тройке лошадей - лошади вороные - в повозке. Микулу-шута увидели и закричали народ его: «Остановись, Микула-шут! Посоветуй с нами!» Он подъехал к сходке. - «Мы думали, что ты, Микула-шут, потонул, а ты, видно, жить хочешь. Где ты таких лошадей взял?» - «Ох вы, чудаки эдакие! Там есть бурые и каурые и каких надо: табуны ходят целые! Я только скричал, подбежали ко мне тройка лошадей, я вот запрёг и езжу». - «Микула-шут, нельзя ли как нам?» - «Айдате, проруби долбите всяк себе пошире, чтобы провести коней побольше!» - То они надолбили проруби широкие. Скричал Микула-шут: «Кричите, кому каких надо, такие и подбегут - кому бурых, кому каурых!» - Сколько ли было в селенье мужиков, все враз пали. Тогда сказал кучеру: «Пошел!» Поехали вперёд. Проехали версты три; когда он сказал кучеру: «Кучер, стой! Теперь я пойду пешком! Коней мне не надо!». (Сам вон настряпал что!)
Жёны их сказали: «Что-то наших мужьёв долго нет!.. Да ведь еще подерутся там об конях-то: получше заглянется: зависные!» - говорит. - У которого пузырь лопнет, тот и выплывет назад. Бабы подбегут: «Мой кончался!» - Так и не могли ни одного живого выплыть назад; и коней нет - все кончились.
То бабы ихи сказали: «Мы его, подлеца, поймаем, мы его вальками убьём!» - Увидали Микулу-шута, побежали его ловить; поймали его в лесу, привязали его к берёзе, а бить им нечем. Пошли они домой за вальками. Только ушли от него домой, а из другого селения идёт молодец мимо него. - «Что ты, дядюшка, привязан?» - «В этом селеньи невест много, а женихов нет; хочут меня женить, а мне не хочется жениться!» - Молодец был холостой, ему жениться надо. - «Ах бы мне жениться!» - «Давай, тебе сейчас невест много наведут, только выбирай! Давай отвязывай меня!» - Молодец его отвязал. Микула живо его привязал крепко, чтобы молодец не мог отвязаться. Сам отправился в путь от него. А бабы прибежали, притащили - кто валёк, кто стяжок, давай его жарить, а он кричит: «Вы меня жените!» - «Мы тебя, подлеца, женим!» - Молодца этого убили, натащили досок, гроб ему сколотили, а в землю не зарыли: «Будем…» - говорит.
Потом он молодца из гробу вытащил, сам лёг, пробил дыру и взял себе жигало…
…Тогда она испугалась, бежать от гробу.
Не стали к нему ходить уж: он их всех перепугал. Потом он идёт по селенью - они его скричали к себе добровольно; сказали ему: «Микула-шут, ходи к нам…»
Рассказал А.Д. Ломтев