Когда на другой день Раман пришел во дворец, на заседании совета какой-то мудрец, - его тоже прислал гуру, - излагал учение о майе.
- Любая субстанция, которую мы якобы видим своими глазами, осязаем кончиком языка, одним словом, ощущаем, - есть не что иное, как видимость, нечто, существующее лишь в наших мыслях, - громко рассуждал он.
- Стало быть, уважаемый философ, и еда - одна только видимость? - перебил его Раман. - По-вашему, нет никакой разницы между тем, что мы едим, и тем, что хотели бы съесть?
- Нет! - резко ответил мудрец.
- Ну что ж, - продолжал Тенали Раман, - сегодня на пиру мы все наедимся досыта. А наш уважаемый философ пусть набьет себе живот, воображая, будто ест то, чего не ест!
Все присутствовавшие на заседании рассмеялись.
Осрамившийся мудрец ушел с низко опущенной головой.
Кришне Деве понравился острый ум Рамана, и он назначил его придворным поэтом. Советники одобрили это решение дружными хлопками. А императорский гуру вынужден был волей-неволей смириться с этим назначением.