Село Веркола на реке Пинеге. 1905 год. Заканчиваю этюд старого дома. Подходит старуха. Оглядела меня внимательно:
-Здорово посиживаешь!
- Здорово похаживаешь!
Этим мы поздоровались.
- Чей?
- Из Архангельска.
- Мм… Женат?
Старуха поглядела на мою работу.
- Скажи на милость, чего ради сымашь дом, старо которого нет? Наизгиль али понасердки?
- Нет, бабушка, не издеваюсь, не изгиляюсь я над хозяином и на сердце против него не несу ничего. Сымаю для памяти, чтобы знать, каки дома раньше строили. Теперь таких уже не строят.
- Верно твое слово, новы дома ишь курносы.
Старуха показала на новые дома с вышками. Раздалось пение на высоких нотах.
- Бабушка, что это? Или поет кто?
- Хваленки на передызьи поют.
- Я тебя не понял, что ты сказала.
- Чего не понял, я по-русски сказала.
- По-русски, да слова мне не знакомы.
- Которо слово незнакомо?
- Кто поет-то?
- Хваленки, понимать, девки-невесты, на выданьи которы; их сватьи хвалят - вот те и хваленки. Слышь, сколь ни тонко тянут.
- А где поют? Я даже повторить слово не умею.
- Передызье-то? Да звоз на повети, перед избой, значит.
Пенье стало слышнее. Хваленки шли к нам. В пестрых безрукавках, в ярких красных сарафанах, как огнистый развернувшийся венок. Цвета были красные, желтые, разных оттенков. Хваленки шли, взявшись за руки. Подошли, остановились полукругом, поклонились. День стал праздничным.
- Торговый?
- Молчите, девки, - сымальщик из Архангельскова. Гляньте, сколь дотошно дом Онисима Максимовича снял.
Хваленки подошли, рассматривали и работу, и меня.
- Ох ты мнеченьки, дом-то исто капанный, и окошко разбито. Вставь стекло-то, вставь, не обидь хозяина, подрисуй.
- Ладно, вставлю, дома закончу.
Одна из хваленок не то смущенно, не то кокетничая спросила:
- А можно к Вам прийти рисоваться?
- Можно, рад буду.
Кисти уложены, этюд закончен. Хваленки собрались уходить.
- Хваленки, вы куда?
- За реку, на ту сторону.
- Возьмите меня с собой?
- С хваленками ехать дорого стоит. Коли по полтине на рыло дашь, поедем.
- Мое дело казной трясти.
Денег лишних нет. Решаю занять на дорогу домой у почтового чиновника.
Идем деревней, открылось окно, и звонкий голос догнал нас:
- Девоньки, вы куда? Нате-ко меня!
- Прибавляйся.
Девица прибавилась.
Старик перевозчик сел к рулю, а меня остановил:
- Не садись, парень, в весла. Мужиково дело править, бабье дело в веслах сидеть.
- Хваленки, песню споете?
- Андели, да разве хваленки без песни ездят?
- Тут и петь-то негде, и вся-то Пинега не широка.
- А мы не по реки, а по песни поедем.
Повернул старик лодку вверх. Затянули хваленки песню старинную, длинную, с выносом. Все зазвенело: и солнечный день, и яркие наряды хваленок, и песня… Допели. Старик повернул лодку, запели песню другую - веселую. Подъехали к берегу. Девицы в гору.
- Девушки, хваленки, стойте, погодите, деньги возьмите!
Хваленки с высокого берега прокричали заспевно:
- Доброй человек сымальщик, где же это видано, где же это слыхано, чтобы хваленки за деньги пели? За слово ласково, здоров будь!