Старик пошел стреляться. Ему в этот день ничего не удалось. Он домой пошел - птичка сидит несъедобная. - «А чем мне даром домой идти, дай я ее застрелю!» - Приносит домой; старуха ругать: «На что ты птицу такую застрелил, несъедобную?!» - Старик птичку взял, на базар понес продавать. Купец видит, подгаркал к себе его, говорит: «Продай эту мне птичку!» - Потом рассмотрел купец: под правым крылом написано у этой птички: кто головку съест, так будет царём, а кто сердце вынет из нее и съест, тот будет князем. Купец ему сначала дает сто рублей за эту птичку. Старик думает, что над ним смеются. - «Ну, что же, купец, да ты делом давай! По крайней мере не смейся надо мною!» - Тот ему двести рублей. - «Да ты что надо мной смеешься? Ты делом давай!» - Купец и думает: «Что уж его обижать! Получи-говорит, - старик, триста рублей!» (А птичка всего с кулак.) - «Ну, давай деньги!» - Получил двести рублей; у купца ста рублей не хватает. - «Погоди, я к другу в лавку схожу, займу». - Купец ушел, а старик домой убежал - чтобы не отобрал он двести рублей. Купец - как знать, он где живет - запер лавку, понес остальные деньги старику. Купец идет; старик испужался: «Куды, старуха, спрятаться?» - «Спрячься в голбец» (под пол, значит). - Старик сидит там, а купец приходит, Богу помолился, поздоровался: «Где, старуха, у тебя старичок?» - «Конечно, у него одно ремесло, пошел стреляться». - «Он недополучил от меня сто рублей. Как теперь?» - «Передай мне; я передам ему». - «Да ладно, не обмани, старуха!» - Передал старухе, ушел домой. Старуха говорит: «Ну, старый пес, вылезай!..» И сделались они рады этим деньгам.
А у купца жена худыми делами занималась (б…а). Купец приносит повечеру эту птичку своей жене и говорит, что «прибери ее на место; когда я ее прикажу тебе зажарить, тогда ты мне ее зажарь!» - Поутру чаю напился купец, ушел в лавку торговать. Купец уходит, гулеван к ней приходит. Она для гулевана самоварчик поставила и говорит: «У меня есть такая птичка, - не угодно ли тебе ее зажарить?» - «Принеси, я погляжу эту птичку! Какая эта птичка?» - Гулеван рассмотрел под правым крылом надпись… Она живо повару передает: «Поскорее зажарь эту птичку!» Он живо очаг затопляет и птичку изготовляет - зажарил ее в масле очень хорошо. Стал повар на тарелку класть… А у купца было два сына. Большак и говорит: «Повар, - говорит, - дай мне эту птичку, я люблю головки есть!» А меньшой говорит: «Когда ему головку дал, дай мне сердце!» Детям и достается. Купчиха притащила ему эту самую птичку. Гулеван смотрит: сердца и головки нет. И говорит: «Что я люблю, а того нету!» Посылает купчиху повара спросить, кто это мог съесть эту штуку - головку и сердце? Купчиха спрашивает повара. - «Большой сын головку съел, а меньшой - сердце». - Купчиха гулевану обратилась и говорит: «Это мои дети съели».
Гулеван на то сказал: «Если ты зарежешь своих детей, зажаришь, то я до той степени стану тебя любить, что меры нет!» - Купчиха приходит к повару и говорит: «Не пожалей моих детей - зарежь и зажарь их!» - Повар начал точить ножи, а большак и говорит: «Это к чему ты, повар, нож точишь?» - «Мать приказала вас заколоть и изжарить». - «Чем нас колоть (за то ты будешь отвечать), мы уйдем и домой не придем!» (Они были, стало быть, большие уже.)
Они собрались очень скоро, оба отправились. Ушли очень далёко, а хлеба с собой мало взяли - обессилели. Приходят к такой горе. Большак и говорит: «Брат, залезем на эту гору - не увидим ли где селения? Мы с тобой оголожали, есть нечего!» - Меньшой остался под горой, а большак залез на гору. И видит с горы большак такой город: много народу вышло на площадь. А в этом городе, значит, царь помер, и они царя выбирали. И они то удумали: поставили свечку - перед которым загорит свеча (сам от себя, когда он подойдет), тот и будет царь. И сколько бы из них ни подходило, ни перед кем не горит. Из них один увидал такого человека на горе - и сдумали за ним ехать. Приезжают на гору. Мальчик стоит, поздоровался с мужичком. Мужичок говорит: «Поедем со мной!» - «Я голоден!» - Засовался в карман, нашел крендель, подал мальчику, посадил его и увез. Подвозит его; подходит он к этой свече - свеча перед ним загорела. Птичка-та доказывает.) Они скричали все: «Ура! Быть тебе царем над нами!» - «Господа! Когда вы меня поставили царем, у меня брат есть, под горой стоит; съездите за ним! Он голоден». - Разыскали и его, привезли. Большак сказал: «Вот, - говорит, - брат, я теперь наступил царём, а тебе быть передо мной князем!»
И вот они пожили эдак года с два - и сделалось брату его еще недовольно, что князем быть. - «Брат, - говорит, - пусти еще меня по белому свету погулять!» - «Неужели ты этим недоволен? Голоду разе не видал?» - Большак не мог его переспорить; приказал накласть ему сухарей в котомку - приготовить в отправку. Покуль приготовление было, он все шел; потом припасы вышли, он обессилел, сел под древо. А на этом древе ягоды хорошие. - «Дай-ка я с голоду закушу хоть ягод! Мне не лучше ли будет?» - Искусил нижнюю ягоду, вдруг он поглядел на себя - поседел, стариком стал. Съел он вторую - оказались у него горба и рога у лбу; подобие на дьявола похож. Свалился, лежит под этим древом. И вдруг прилетают две птички, садятся на это древо. Одна птичка и говорит: «Вот ведь молодец, - говорит, - свалился! Если бы он знал достать верхнюю ягоду - он бы такой молодец стал, лучше старого!» - А другая и говорит: «Это ему еще недовольно; если бы он знал, подошел к ентому дубу; дуб этот сворачивается, - говорит, - а под дубом лежит чугунная плита, а под плитой ковёр-самолёт и золотая кисть; кистью этой он может орудовать уже всё!» - Достал он верхнюю ягоду, съел - и стал молодец лучше старого: здрел бы, глядел, с очей не спущал. А птички улетели с древа.
Потом он пошел, начал сворачивать дуб. Своротил дуб, отворотил чугунную плиту - и действительно, достал ковёр-самолёт и золотую кисть. Разостлал ковёр-самолёт и сказал: «Лети, ковёр-самолёт, в то государство, где царь-девица живет!» (Царством правит она сама, девицам - Прилетает в его государство. - «Ковёр-самолёт, остановись!» - Собрал его под пазуху и идет городом. Доходит до пятистенного домику, заходит в этот дом. Живет в этом доме одна старушка. Старушка все равно как ему мать родная показалась, увидела его - обрадовалась. - «Вижу я, что ты с голоду; остановись у меня, и пообедай, и ночку переночуй! Пущай у тебя ноги отдохнут!» - Ночь приходит. Ужином она его накормила. Он и разостлался на лавочку: одну половину ковра-самолёта постлал под себя, а другу развесил.
Огни взяли люди (в потёмках) - прибыла к ней, к старушке, царь-девица. - «Ах, бабушка, гость-от у тебя хороший! Поставь-ка мне свечу, я буду списывать ковёр-самолёт!» (Срисовывать.) Срисовала этот ковёр-самолёт и говорит: «Ты, бабушка, на суточки еще его уговори! Я тебе втрое за это заплачу». - Переночевал ночку. Старуха утром приготовила ему завтрак хорошой и говорит ему: «Ты, милый друг, поживи у меня! Пущай у тебя отдохнут ноги!» - «Я подождать - поживу! У меня платить тебе нечем, - сказал молодец, - бабушка!» - «Ну, я не нуждаюсь твоим деньгам, только ты поживи со мной - мне веселее!» - До вечера доживает. Старуха и говорит: «Батюшка, - говорит, - на которой лежал (спал) половине (ковра-самолета), ту развесь, а которая на стене была (срисована), на ту ляжь!» - Утром старуха опять ему завтрак изготовила, как требно быть, накормила, и он день опять ходит. Вечером накормила и говорит: «Ты вот что, батюшка! Тебе на лавке тесно, ты на пол расстелись, по крайней мере, поворотишься и все!» - Как он разостлал, уснул - царь-девица прибыла к нему опять. - «Ах, - говорит, - я края списала, - говорит, - а серёдку не видала». - Она начала потихоньку его содвигать и содвигать и содвинула его с ковра-самолёта, молодца этого. Царь-девица взяла завернула тогда этот ковер-самолёт, вышла на крыльцо, стала на него и говорит: «Ковер-самолёт, лети прямо в мои палаты!» (В мой дом.)
Поутру молодец проснулся, хватился: под ним ковра-самолёта нет! И сел он на лавку, повесил голову. Старуха идет с улицы, увидала, что он кручинный. - «Что ты, батюшка, невесёлый?» - «В чужом месте я обокраден!.. Ну, бабушка, мне теперь рассчитаться нечем! Прощай!» - «Ну, ступай, дитятко, куды знаешь теперь!» (Не нужен и старухе стал.)
«Что делать? Когда она меня этак обызъянила, мне надо воротиться к этому дереву!» (Где ягоды он ел.) - Пришел к дереву, набрал этих трех сортов ягод (одна старая ягода, другая с горбами, а третья - молодцом быть). Явился он в этот город, где царь-девица. У царь-девицы есть ключ; служанка пошла за водой в этот ключ. Молодец усмотрел ее - увидал, что она идет, побежал напрёд, спустил хорошую ягоду сначала. Поддевает девица - оказалась в ведре ягода. Служанка эту ягоду съела, ей приятно сделалось; приходит - царь-девица ее не узнала, что она больно хороша сделалася, и спрашивает ее: «Умница ты, - говорит, - чья?» - «Что вы, - говорит, - царь-девица? Я, - говорит, - ваша служанка!» - «А отчего ты сделалась хорошей?» - «А вот, - говорит, - царь-девица, я пошла на ключ, попала мне такая ягода - я съела ее и сделалась потом хороша». - Царь-девица посылает ее во второй раз: «Ступай-ка! Не подденешь ли мне?» - Служанка идет; молодец увидал, что она идет, побежал вперед, спустил две ягоды враз. Поддевает служанка не одну, а две ягоды. - «Чё желала, так то и получила, - говорит, - видно!» - Приносит, передает царь-девице: «Вот, - говорит, - я тебе поддела две ягоды!» - Царь-девица приказала ей самовар поставить; «С чаем я, - говорит, - буду пить, так тогда буду и есть». - Перед чаем съела царь-девица одну ягоду и смотрится в зеркало: «Что, - говорит, - поседела, постарела!» - Забранилась на служанку: «Что ты, подлая, со мной сделала?! Я теперь старуха стала! Меня не примут в Сеноте» - Служанка говорит: «Съешь другую - не лучше ли будет тебе?» - Съела она другую - полезли из нее рога и горба. Потребовала она дохтуров - дохтура ничего не могут с ней сделать. Наконец, она обещанье дала: «Кто бы меня вылечил, за того я и взамуж пойду! Дайте знать по всему царству! Хоть бы пришлой какой-нибудь вылечил».
Молодец узнал это дело, съел старого положения ягоды и сделался стариком. В дом к ней приходит и говорит: «Я тебя вылечу. Что ты мне - как заплатишь или обвет у тебя какой?» - «Дедушка, если ты меня вылечишь, я за тебя замуж пойду!» - «Подпишись под это дело!» - Та подписалась. Он подает ей ягоду. - «Да ты что мне подаешь? Еще хуже буду?!» - «Ешь, - говорит, - хорошая будешь!» Она съела и сделалась лучше старого, красивая сделалась: здрел бы глядел и с очей не спущал. - «Пойдем в Сенот: закон дозволит ли с тобой венчаться?» (Взад пятки уж!) - В Сенот приходит, она и говорит: «Господа судьи! Вот старик меня вылечил, я ему подписалась, чтоб с ним замуж идти; закон дозволяет ли, чтоб с ним венчаться?» - Господа генералы и говорят: «Если, государыня, ты повенчаешься, мы тебя не поставим в царицы, потому что муж у тебя будет старый, семьдесят лет! Ты его рассчитай деньгами лучше!» - А старик деньги не берет: «Ты обвешалась за меня замуж, мне деньги не надо!» - «Когда деньги не берешь, мы тебя отсюдова не погоняем; а ты, царица, ступай домой!»
Когда она пошла домой, он вынимает из кармана золотую кисть и говорит: «Когда была ты девица, исправься ты теперь кобылица! А вы, генералы, когда были молодцы, теперь исправьтесь все жеребцы!» - Махнул своей кистью - и они все исправились жеребцами. Садится на эту кобылу, а жеребцы за ним побежали. Приезжает к брату в царство свое. Стал он на фатеру, не к брату (с табуном-то) наперво. Сказал: «Погоди, господин хозяин, я схожу к вашему царю: не возьмет ли у меня лошадей?» - Идет к брату, съел хорошую ягоду и сделался как быть молодцом - чтобы брат его мог признать, значит. Тогда брат увидел его, обрадовался, что брат пришел к нему обратно домой. Брат своих служащих потребовал - поставил для него живо самовар; стали чай пить.
Старшой брат и говорит: «Брат, был ты по всем городам; нет ли хорошей невесты? Я собираюсь жениться». - «Ох, брат, хорошу я тебе невесту привез, - говорит, - да она у меня на фатере». - «Да что ты, чудак, прямо не вел?» - «Есть, - говорит, - брат, у меня там еще жеребцы, не хочешь ли ты купить их у меня?» - «Веди их сюды! Что ты, чудак, там на фатеру стал?! Веди и невесту: чай пить станем вместе с ней!» (Еще как поглянется невеста-та.) - Брат пошел, отвязал кобылицу и жеребцов, приводит их к поратному крыльцу, становит всех рядом. - «Иди, брат, как поглянется ли невеста? Потом я в комнаты могу завести!» - С братом вышли на двор. - «А где невеста?» - «Вот, брат, с краю-то стоит кобылица - вот тебе и невеста!» - «Да что ты, брат, смеешься надо мной? Разве подобает мне на кобылице жениться?! Если бы не брат был, так я бы тебе и голову сказнил за это!» - «Неужели ты не веришь, что это тебе невеста? Если хочешь, то я тебе сейчас на практике покажу, что она будет тебе невеста». - Он вынимает из карману кисть, махнул кистью и говорит: «Была ты теперь кобылица - исправься по-старому девица!» Махнул кистью: «Когда были вы жеребцы - исправьтесь по-старому молодцы, кто как был!» - Все исправились молодцами. Царь говорит: «Идите чай пить с нами теперь!» (Согластен уже замуж брать ее.) - Чаю попили, согласился он ее взять замуж, повенчался с ней, и пошла у них пировка.
Пожил он (князь этот) много ли, мало ли время, стал у брата проситься к отцу. К отцу он приезжает; отец увидал своего сына, обрадовался. Отец спрашивает: «Где вы, дети, проживаетесь?» - «Собери сегодня сродственников, знакомых, - мы с тобой попируем, тогда я тебе скажу, при людях». Нашли люди. Начали водкой обносить; пошла у них пировка. Сын отцу и говорит: «Тятенька, дозволь мне шуточку сшутить!.. А вот, тятенька, - говорит, - брат мой живет царём в таком-то городе, а я перед ним князем!..» Вынимает свою кисть: «Вот, - говорит (мать свою): - когда была ты бабицей, исправься теперь кобылицей!» - Она кобылой и переставилась у него, мать его. Он махнул кистью - гулевана жеребцом изладил, - «Теперь ступайте, как знаете гуляйте!» - А отца увез, все запродал, увез в свое государство.
Рассказал А.Д. Ломтев