У Якуньки была супруга Варвара Ивановна. И кажной день ему за год казался. Вот она кака была зазуба, вот кака пагуба. Ежели Якунька скажет: - Варвара Ивановна, спи! - она всю ночь жить буде, глаза пучить. А ежели сказать:
- Варвара Ивановна, сегодня ночью затменье предвешшают. Посидите и нас разбудите. - дак она трои сутки спать будет, хоть в три трубы труби. Опять муж скажет: - Варя, испекла бы пирожка. - Не стоишь, вор, пирогов. А скажет:
- Варя, напрасно стряпню затевашь, муку переводишь… Она три ведра напекет:
- Ешь, тиран! Чтобы к завтрию съедено было! Муж скажет:
- Варя, сходим сегодня к тетеньке в гости? - Нет, к здакой моське не пойдем. Он другомя:
- Сегодня сватья на именины звала. Я сказал - не придем.
- Нет, хам, придем. Собирайся!
У сватьи гостей людно. Варвара пальцем тычет:
- Якунька, это чья там толстомяса-та девка в углу?
- Это хозяйская дочь. Правда, красавица?
- А по-моему, морда. Оттого и пирогов мало, что она всю муку на свой нос испудрила.
Муж не знат, куда деться:
- Варя, позволь познакомить. Вот наш почтеннейший начальник.
- Почтеннейший?.. А по виду дак жулик, казнокрад.
Тут хозяйка зачнет положенье спасать, пирогом строптиву гостью отвлекает:
- Варвара Ивановна, отведайте пирожка, все хвалят.
- Все хвалят, а я плюю в твой пирог.
И к Варваре кто придет, тоже хорошего мало. Который человек обрадуется угощению, тот ни фига не получит, а кто ломаться будет, того до смерти запотчует.
Мода пришла - стали бабы платьишки носить ребячьи. Варвара наросьне ниже пят сарафанов нашила. Всю грязь с улицы домой приташшит. Вот кака Варвара Ивановна была: хуже керосина.
Она и рожалась, дак поперек ехала. Муж из-за такого поведения сильно расстраивался:
- Ах ты… проваль тебя возьми! Запехать разве мне ей на службу. Может, шелкова бы стала?
Вот наша Варвара Ивановна на работу попала. Ежели праздник и все закрыто, дак Варвара в-те дни черным ходом в учрежденье залезет и одна до ночи сидит, служит, пишет да считат. А ежели объявят:
- Варвара Ивановна, эта вся будет спешна неделя. Пожалуйста, без опозданиев…
Дак Варвара всю эту неделю назло дома лежит. Настанет праздник какой, Варвара одна в учрежденье работу ломит.
Муж дак за тысячу верст рад бы от этой Варвары уехать, из пушки бы ей рад застрелить.
Оногды идет он со службы, а домой неохота. И видит: дядьки на бочке за город едут. Ах, думает, хорошо б и мне перед смертью на лоно природы.
- Дяденька, подвези!
За папиросу вывезли и Якуньку за город. Стали навоз в яму сваливать. Яма страшна, глубока. Якуня думат:
- В эту бы яму мою бы Варвару Ивановну!
Яма смородинным кустьем обросла. Это Якуня тоже на ус намотал. Домой явился:
- Хотя ноне и лето, ты. Варвара, за город ни шагу!
- Завтра же с утра отправимся! И ты, мучитель, со мной.
Утром бредут за город. Варвара Ивановна, чтоб не по-мужневу было, задью пятится. К ямы подошли, к смородиннику. Якунька заявил:
- Мои ягоды!
- Нет, холуй, мои! Лучче и не подступайся!
Замахалась, скочила в куст, оступилась и ухнула в яму. Якунька прослезился и бросил следом три пачки папирос:
- Прости, дорогая!
Затем домой воротился. Никто его не ругат, никто его не страмит. Самоварчик наставил, сидит, радуется: - Вот кака жисть пошла приятная! Однако соседи вскоре заудивлялись, почему из Варвариной квартиры ни крыку, ни драки не слыхать. Донесли в участок, что не на кирпич ли даму пережгли, боле не орет. Начальник вызвал Якуньку:
- Где супруга?
- Дачу искать уехала.
- Смотри у меня!
Якунька до полусмерти напугался:
- Лучче побежу я добывать свою Варварку.
С веревкой полетел к ямы. Припал, слушат… Писк, визг слыхать… …А вот и Варин голосок…
Слов не понять, только можно разобрать, что произношение матерное. Якунька конец размотал. Начал удить:
- Эй, Варвара! Имай веревку! Вылезай!
Удит и чует, что дернуло. Конец высбирал, а в петле кто-то боязкой сидит, не боле фунта. Якунька дрогнул, хотел эту бедулину обратно тряхнуть, а она и проплакала:
- Дяденька, не рой меня к Варвары! Благодетель, пожалей!
- Вы из каких будете?
- Я Митроба, по-деревенски Икота. Мы этта в грезной ямы хранились, митробы, иппузории. Свадьбы рядили, сами собой плодились. И вдруг эта Варвара на нас сверху пала, всех притоптала, передавила. Папиросу жорет, я с табаку угорела. О, кака беда! Хуже сулемы эта Варвара Ивановна, хуже карболовой кислоты!
Якунька слушат да руками хлопат:
- Ах да Варвара! Ну и Варвара! А все-таки по причине начальства приходится доставать.
- Якуня, плюнь на их на всех! Порхнем лучче от этого страху в Москву.
- Что делать-то будем?
- Там делов, дак не утянешь на баржи. За спасение моей жисти от Варвары я тебя наделю капиталом. Я Митроба и пойду вселяться по утробам. За меня дохтура примуцца, а я их буду поругивать да тебя ждать. Ты в дом, я из дому. Якунька шапку о землю:
- Идет! Отвяжись, худая жизнь, привяжись, хорошая!
Митроба завезалась в шелково кашне, на последни деньги билет купила да в Москву и прикатили. На постоялый двор зашли, сели чай пить. Икота в блюдце побулькалась, заразговаривала: - По городу ле в киятры ходить, у меня платье не обиходно, да и на Варвару боюсь нарвацца. Лучче без прогулов присмотрю себе завтра барыну понарядне да в ей и зайду.
- Как зайдешь-то?
- Ротом. С пылью ле с едой.
- А мне что велишь?
- Ты в газету объяви, что горазен выживать икоты, ломоты, грыжу, дрип. Утром Якунька в редакцию полетел, а Митроба в окне сидит, будто бы любуется уличным движением. Мимо дама идет, красива, полна, в мехах. Идет и виноград немытый чавкат. Митроба на виноград села, барына ей и съела. И зачало у барыни в животе урчать, петь, ходить, разговаривать. Еиной муж схватил газету, каки есть дохтора? И читает: «Проездом из Америки. Утробны, внутренни, икоты, щипоты, черев-ны болезни выживаю». Полетели по адресу. Якунька говорит: - Условия такая. Вылечу - сто рублей. Не вылечу - больной платы просит. Наложил на себя для проформы шлею с медью. Приехали. Икотка барыниным голосом заговорила: - Здравствуй, Якунюшка! Вот как я! Все тебя ждала. Да вот как я! Лише звонок, думаю, не Якуня ли! Вот как я! Якуньке совестно за эту знакому: - Ладно, ладно! Уваливай отсель! Икота выскочила в виде мыша, только ей и видели. Больна развеселилась, кофею запросила. Американского дохтура благодарят, сто рублей выносят.
Теперь пошла нажива у Якуньки. Чуть где задичают, икотой заговорят, сейчас по него летят. У Якуни пальтов накуплено боле двадцати, сапогов хромовых, катанцей, самоваров, хомутов, отюгов быват пятнадцать.
Бедну Митробу на дому в дом, из души в душу гонит, деньги хапат. Дачу стеклянну строить зачал, думал - и век так будет. Однако на сем свете всему конец живет. Окончилась и эта легка нажива.
Уж, верно, к осени было. Разлетелся Якунька одну дамочку лечить, а Икота зауросила: - Находилась более, нагулялась!.. Пристала вся! Якуня тоже расстроился: - Ты меня в Москву сбила! А кто тебя от Варвары спас?
- Ну, черт с тобой! Этта ешше хватай, наживайся! А далеша! Я присмотрела себе подходяшшу особу, в благотворительном комитете председателыыу. В ей зайду, подоле посижу. Ты меня не ходи гонять. А то я тебя, знахаря-шарлатана, под суд подведу. Якунька удобел: - Ну, дак извод с тобой, боле не приду. Не дотро-ну тебя, чертовку! Получил последню сотенку, тем пока и закончил свою врачебную прахтику.
А Икотка в председательшу внедрилась. Эта дамочка была така бойка, така выдумка, на собраньях всех становит. Резво говорит - часа по два, по три рот не запират. Вот эдак она слово взела, рот пошире открыла, Митроба ей туда и сиганула. Даму зарозбирало, бумагами, чернильницами зачала на людей свистать. Увезли домой, спешно узнают, кто по эким болезням. В справочном бюро натакали на Якуньку. Якунька всеми ногами упирается: - Хоть к ераплану меня привяжите - нейду! Забегали по больницам, по тертухам, по знахарикам. Собрали на консилиум главную профессуру. Старший слово взял: - Науке известны такие факты. Есь подлы люди. Наведут, дак в час свернет. В данном случае напушшено от девки или от бабы от беззубой. Назначаю больной десеть баен окатывать с оружейного замка. Другой профессор говорит: - И я все знаю скрозь. По-моему, у их в утробы лиситер возрос. Пушшай бы больна селедку-другую съела да сутки бы не попила, он бы сам вышел. Лиситер полдела выжить. Третий профессор воздержался:
- Мы спину понимам, спину ежели тереть. А че-рев, утробы тоись, в тонкось не знам. Вот бабка Па-лага, дак хоть с торокана младень - и то на девицу доказать может. Ну, они, значит, судят да редят, в пятки колотят, в перси жмут, в бани парят, а больна прихворнула пушше. Знакомы советуют: Нет уж, вам без американского дохтура не сняцца. К Якуньки цела делегация отправилась: - Нас к вам натакали. Хоть двести, хоть триста дадите, а без вас не воротимсе. Якунька весь расслаб:
- От вот каких денег я отказываюсь!.. Сам без прахтики живу, в изъян упал. Он говорит:
- Ваш случай серьезной, нать всесторонне обдумать. Удалился во свой кабинет, стал на голову и думал два часа тридцать семь минут. Тогда объявил: - Через печать обратитесь к слободному населению завтре о полден собраться под окнами у недомогающей личности. И только я из окна рукой махну, чтобы все зревели не по-хорошему:
- Варвара Ивановна пришла! Варвара Ивановна пришла. Эту публикацию грамотной прочитал неграмотному, и в указанной улицы столько народу набежало, дак транваи стали. Не только гуляющие, а и занятой персонал в толпе получился. Также бабы с детями, бабы-молочницы, учашшиеся, инвалиды, дворники. Все стоят и взирают на окна. Якунька подкатил в карете, в новых катанцах, шлея с медью. Его проводят к больной. Вынимат трубку, слушат… Митроба на его зарычала:
- Зачем пришел, собачья твоя совесть?! Мало я для тебя, ддя хамлета, старалась? Убери струмент, лучче не вяжись со мной! Якунька на ей замахался:
- Тише ты! Я прибежал, тебя, холеру, жалеючи. Варвара приехала. Тебя ишшет! У Митробы зубы затрясло: - Я боюсь, боюсь!.. Где она, Варвара-та? Якунька раму толкнул, рукой махнул: - Она вон где! Как только на улице этот знак увидали, сейчас на-тобили загудели, транваи забрякали, молочницы в бидоны, дворники в лопаты ударили, и вся собравшаяся масса открыли рот и грянули:
- Варвара Иванна пришла! Варвара Иванна пришла! Икота из барыни как пробка вылетела:
- Я-то куды?
- Ты, - говорит Якунька, - лупи обратно в яму. Варвара туда боле не придет! Народ думают - пулей около стрелили, а это Митроба на родину срочно удалилась. Ну, там Варваре опять в лапы попала. А Якунька, деляга, умница, снова, значит, заработал на табачишко…