Жил-был поп, имел большой приход, а был такой жадный, что великим постом за исповедь меньше гривенника ни с кого не брал; если кто не принесет гривенника, того и на исповедь не пустит, а зачнет срамить:
- Экая ты рогатая скотина! За целый год не мог набрать гривенника, чтоб духовному отцу за исповедь дать, ведь он за вас, окаянных, богу молится!
Вот один раз пришел к этому попу на исповедь солдат и кладет ему на столик всего медный пятак. Поп просто взбесился.
- Послушай, - говорит ему, - откуда ты это выдумал принести духовному отцу медный пятак? Смеешься, что ли?
- Помилуй, батюшка, где я больше возьму? Что есть, то и даю!
- Ты про этакий случай хоть укради что да продай, а священнику принеси что подобает: заодно уж перед ним покаешься и в том, что своровал; так он все тебе грехи отпустит.
И прогнал от себя поп этого солдата без исповеди:
- И не приходи ко мне без гривенника!
Солдат пошел прочь и думает: «Что мне с попом делать?» Глядит, а около клироса стоит поповская палка, а на палке висит бобровая шапка.
- Дай-ка, - говорит сам себе, - попробую эту шапку утащить!
Унес шапку и потихоньку вышел из церкви, да прямо в кабак; тут солдат продал ее за двадцать пять рублей, припрятал деньги в карман, а гривенник отложил для попа. Воротился в церковь и опять к попу.
- Ну что, принес гривенник? - спросил поп.
- Принес, батюшка.
- А где взял, свет?
- Грешен, батюшка, украл шапку да продал за гривенник.
Поп взял этот гривенник и говорит:
- Ну, бог тебя простит, и я тебя прощаю и разрешаю!
Солдат ушел, а поп, покончивши исповедовать своих прихожан, стал служить вечерню; отслужил и стал домой собираться. Бросился к клиросу взять свою шапку, а шапки-то нету; так простоволосый и домой пришел. Пришел и сейчас послал за солдатом. Солдат спрашивает:
- Что угодно, батюшка?
- Ну, скажи, свет, по правде, ты мою шапку украл?
- Не знаю, батюшка, вашу ли украл я шапку, а только такие шапки одни попы носят, больше никто не носит.
- А из которого места ты ее стащил?
- Да в нашей церкви висела она на поповской палке у самого клироса.
- Ах ты, такой-сякой! Как смел ты воровать шапку у своего духовного отца? Ведь это смертный грех!
- Да вы, батюшка, сами меня от этого греха разрешили и простили.