Ваше благородие! Теперь косовица,
Хлебушек сечется, снимать бы пора.
Руки наложить? На шлее удавиться?
Не обмолотить яровых без Петра.
Всех у нас работников - сноха да внучек.
Молвить по порядку, я врать не люблю,
Вечером пришли господин поручик
Вроде бы под мухой. Так, во хмелю.
Начали - понятное дело: пьяный,
Хмель хотя и ласковый, а шаг до греха, -
Бегать за хозяйкой Петра, Татьяной,
Которая нам сноха.
Ты из образованных? Дворянского рода?
Так не хулигань, как последний тать.
А то повалил посреди огорода,
Принялся давить, почал хватать.
Петр - это наш, это - мирный житель:
А ни воровать, а ни гнать самогон.
Только, ухватившись за ихний китель,
Петр ненароком сорвал погон.
Малый не такой, чтобы драться с пьяным,
Тронул их слегка, приподнял с земли.
Они же осерчали. Грозя наганом,
Взяли и повели.
Где твоя погибель - поди приметь-ка,
Был я у полковника, и сам не рад.
Говорит: "Расстреляем!" Потому как Петька
Будто бы есть "большевистский гад".
Ваше благородие! Прилагаю при этом
Сдобных пирогов - напекла свекровь.
Имей, благодетель, сочувствие к летам,
Выпусти Петра, пожалей мою кровь.
А мы с благодарностью - подводу, коня ли,
Последнюю рубашку, куда ни шло...
А если Петра уже разменяли -
Просим отдать барахло.
1929, Днепропетровск