Украинский бард

Под тенью липы, перед дверью

Избушки дряхлой и простой,

Играет бандурист седой.

Вокруг него с обычной ленью

Толпа украинцев стоит.

Он тешит их, детей природы:

То им "метелицу" звучит,

То про гетманские походы

Красноречиво говорит,

То упырей в час непогоды

Поет ночные хороводы...

Но вот как будто страшным сном

Старик встревожен; взор угрюмой

Блестит нерадостною думой...

Он покачал седым челом,

Вздохнул - аккорды застонали,

И горьким голосом печали

Запел он песню о былом:

 

"Там, где быстрая Сула

Лентой по степи пошла,

На полянах солоницы

Коней дикая станица

Без боязни воду пьет;

Где ковыль, как снег, белеет,

Пудовой арбуз растет,

Золотая дыня зреет

И в зерцало глубины

Гордо смотрятся Лубны,

Там широкими степями

Мчатся вольные полки,

Мчатся наши казаки.

Степи стонут под конями:

То за родину войной

Наливайко поднял знамя:

Ляхам всюду меч, и пламя,

И постель в земле сырой.

 

Полководец Польши дерзкой,

Несговорчивый Жолкевской,

На Украину идет.

Знамя Речи Посполитой

Вьется в воздухе развито;

К бою войско знака ждет.

Лях, по виду - непреклонный,

Раб ксендзов и богачей,

И казак, душою вольный,

Зря врага, самодовольный

Друг на друга мещут взгляд:

В нем пылает мести яд.

 

- Полно нам в неволе жить,-

Начал гетман говорить,-

Много мы и так терпели:

Униаты захотели

Наш святой закон попрать,

Всюду польские костелы,

Всюду езуитов школы

Самовластно учреждать.

Пусть дадут по крайней мере

Умереть в отцовской вере.

Будет и была чиста

Наша вера во Христа! -

 

Он сказал - и в бой великий,

Смертоносный полетел...

Огласилось поле криком,

Гром орудий загремел...

Видно, так судьба судила!

Бог Украину наказал:

Наливайко в плен попал;

Наша слава приуныла;

На украинских степях

Победил счастливый враг!

Там, далеко, за границей,

В католической столице,

К площади народ спешит:

Там на месте возвышенном,

В медном чане раскаленном,

Пленника хотят казнить.

. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . .

Умер он за вольность края

И за веру пострадал..."

 

Умолк певец, печали полный;

На струнах голос замирал;

О Наливайке вздох невольный

Из уст в уста перелетал.

У черноглазой у девицы

Слеза повисла на реснице,

Старик поникнул головой,

Глаза у юноши сверкали,

И дети в страхе трепетали

От песни стороны родной.

 

1837