Верлен в старости

Лысый, грязный, как бездомная собака,

Ночью он бродил забытый и ничей.

Каждый кабачок и каждая клоака

Знали хорошо его среди гостей.

За своим абсентом молча, каждой ночью

Он досиживал до «утренней звезды».

И торчали в беспорядке клочья

Перепутанной и неопрятной бороды.

Но, бывало, Муза, старика жалея,

Приходила и шептала о былом,

И тогда он брал у сонного лакея

Белый лист, залитый кофе и вином,

По его лицу ребенка и сатира

Пробегал какой-то сладостный намек,

И, далек от злобы, и далек от мира,

Он писал, писал и не писать не мог...