Бомбы падают близко -
у самого сердца.
Не забыть, не забыться, товарищи, нам.
Разбомбленная старость,
убитое детство -
Нашей жизни открытая рана -
Вьетнам.
Забывать не хочу
и забыться не смею.
Вижу хижины,
вижу изгибы траншей.
В джунглях хищники есть,
в джунглях водятся змеи,
Но незваные гости лютей и страшней.
Парни рослые -
сплошь как в команде бейсбольной.
Только это со смертью игра,
а не в мяч.
На горящие джунгли взирает без боли
Аккуратный,
окончивший колледж,
палач.
Вот следы интервентов -
дождями не смыть их.
Поднимается мир на вьетнамский набат.
Превращаются там Сулливаны и Смиты
В неизвестных солдат,
в неизвестных солдат.
Мне на Эльбе встречаться пришлось
с их отцами,
Как известно,
с фашизмом сражались они.
Сыновья показали себя во Вьетнаме.
Виноваты вы сами,
что доброе "ами"
Как позор,
как проклятье звучит в наши дни.
Я не радуюсь гибели диких пришельцев -
Горе их матерей безутешно.
А все ж,
Рисовод и зенитчик - точнее прицелься.
Отбомбились? Уходят?
Нет, врешь, не уйдешь!
Кровью крашены
красные волны в Меконге,
Но Вьетнам до победы сражаться готов.
Мистер Джонсон!
Ужели рыбацкие джонки
Угрожают дредноутам ваших флотов?
Против морд этих бритых
с оскалом злодейским
Непреклонность фарфоровых матовых лиц,
И фигур узкоплечая хрупкая детскость,
И язык, мелодичный, как пение птиц.
Мы-то знаем:
у тех, кто за правое дело
В бой идет,
есть геройства особый запас,
Наливающий сталью тщедушное тело,
Приводящий в смятенье рискнувших напасть.
1966