Нет, не наступит примирения . . .

Нет, не наступит примирения

с твоею гибелью, поверь.

Рубеж безумья и прозренья

так часто чувствую теперь.

Мне всё знакомей, всё привычней

у края жизни быть одной,

где, точно столбик пограничный,

дощечка с траурной звездой.

Шуршанье листьев прошлогодних...

Смотрю и знаю: подхожу

к невидимому рубежу.

Страшнее сердцу - и свободней.

Еще мгновенье - и понятной

не только станет смерть твоя,

но вся бесцельность, невозвратность,

неудержимость бытия.

...И вдруг разгневанная сила

отбрасывает с рубежа,

и только на могиле милой

цветы засохшие дрожат...

 

1937, март 1938