Посвящается А.С. Челищеву
1
"Вы шумите. Табачная гарь
Дымносиние стелет волокна.
Золотой мой фонарь
Зажигает лучом ваши окна.
Это я в заревое стекло
К вам стучусь в час вечерний.
Снеговое чело
Разрывают, вонзаясь, иглы терний.
Вот скитался я долгие дни
И тонул в предвечерних туманах.
Изболевшие ноги мои
В тяжких ранах.
Отворяют. Сквозь дымный угар
Задают мне вопросы.
Предлагают, открыв портсигар,
Папиросы.
Ах, когда я сижу за столом
И, молясь, замираю
В неземном,
Предлагают мне чаю...
О, я полон огня,
Предо мною виденья сияют...
Неужели меня
Никогда не узнают?.."
2
Помним все. Он молчал,
Просиявший, прекрасный.
За столом хохотал
Кто-то толстый и красный.
Мы не знали тогда ничего.
От пирушки в восторге мы были.
А его,
Как всегда, мы забыли.
Он, потупясь, сидел
С робким взором ребенка.
Кто-то пел
Звонко.
Вдруг
Он сказал, преисполненный муки,
Побеждая испуг,
Взявши лампу в дрожащие руки:
"Се дарует нам свет
Искупитель,
Я не болен, нет, нет:
Я - Спаситель..."
Так сказав, наклонил
Он свой лик многодумный...
Я в тоске возопил:
"Он - безумный".
3
Здесь безумец живет.
Среди белых сиреней.
На террасу ведет
Ряд ступеней.
За ограду на весь
Прогуляться безумец не волен...
Да, ты здесь!
Да, ты болен!
Втихомолку, смешной,
Кто-то вышел в больничном халате,
Сам не свой,
Говорит на закате.
Грусть везде...
Усмиренный, хороший,
Пробираясь к воде,
Бьет в ладоши.
Что ты ждешь у реки,
Еле слышно колебля
Тростники,
Горьких песен зеленого стебля?
Что, в зеркальность глядясь,
Бьешь в усталую грудь ты тюльпаном?
Всплеск, круги... И, смеясь,
Утопает, закрытый туманом.
Лишь тюльпан меж осоки лежит
Весь измятый, весь алый...
Из больницы служитель бежит
И кричит, торопясь, запоздалый.
Март 1904