1
Осень семенами мыла мили,
облако лукавое блукало,
рощи черноручье заломили,
вдалеке заслушавшись звукала.
Солнце шлялось целый день без дела.
Было ль солнца что светлей и краше?
А теперь - скулой едва прордело,
и - закат покрылся в красный кашель.
Синий глаз бессонного залива
впился в небо полумертвым взглядом.
Сивый берег, усмехнувшись криво,
с ним улегся неподвижно рядом...
Исхудавший, тонкий облик мира!
Ты, как тень, безмочен и беззвучен,
ты, как та заржавленная лира,
что гремит в руках морских излучин.
И вот -
завод
стальных гибчайших песен,
и вот -
зевот
осенних мир так пресен,
и вот -
ревет
ветров крепчайших рев...
И вот -
гавот
на струнах всех дерев!
2
Не верю ни тленью, ни старости,
ни воплю, ни стону, ни плену:
вон - ветер запутался в парусе,
вон - волны закутались в пену.
Пусть валится чаек отчаянье,
пусть хлюпает хлябями холод -
в седое пучины качанье
бросаю тяжелый стихов лот.
А мы на волне покачаемся,
посмотрим, что будет, что станет.
Ведь мы никогда не кончаемся,
мы - воль напряженных блистанья!..
А если минутною робостью
скуют нас сердца с берегами -
вскипим! И над синею пропастью
запляшем сухими ногами.
3
И, в жизнь окунувшийся разом,
во тьму жемчуговых глубин,
под шлемом стальным водолаза
дыши, и ищи, и люби.
Оксана! Жемчужина мира!
Я, воздух на волны дробя,
на дне Малороссии вырыл
и в песню оправил тебя.
Пусть по дну походка с развальцем,
пусть сумрак подводный так сыр,
но солнце опалом на пальце
сияет на синий мир.
А если не солнцем - медузой
ты станешь во тьме голубой, -
я все корабли поведу
за бледным сияньем - тобой.
4
Тысячи верст и тысячи дней
становятся всё видней...
Тысячи душ и тысячи тел...
Рой за роем героев взлетел.
В голубенький небесный чепчик
с прошивкой облачного кружевца
одевшись,
малый мир
всё крепче
зажать в ручонки землю тужится.
А -
старый мир
сквозь мертвый жемчуг
угасших звезд, что страшно кружатся,
на малыша глядит и шепчет
слова проклятия и ужаса.
1920