О нем

Со сталелитейного стали лететь

крики, кровью окрашенные,

стекало в стекольных, и падали те,

слезой поскользнувшись страшною.

 

И был соловей, живой соловей,

он бил о таком и об этаком:

о небе, горящем в его голове,

о мыслях, ползущих по веткам.

 

Он думал: крылом - весь мир обовью,

весна ведь - куда ни кинешься...

Но велено было вдруг соловью

запеть о стальной махинище.

 

Напрасно он, звезды опутав, гремел

серебряными канатами, -

махина вставала - прямей и прямей

пред молкнущими пернатыми!

 

И стало тогда соловью невмочь

от полымем жегшей одуми:

ему захотелось - в одно ярмо

с гудящими всласть заводами.

 

Тогда, пополам распилив пилой,

вонзивши в недвижную форму лом,

увидели, кем был в середке живой,

свели его к точным формулам.

 

И вот: весь мир остальной

глазеет в небесную щелку,

а наш соловей стальной,

а наш зоревун стальной

уже начинает щелкать!

 

Того ж, кто не видит проку в том,

кто смотрит не ветки выше,

таким мы охлынем рокотом,

что он и своих не услышит!

 

Мир ясного свиста, льни,

мир мощного треска, льни,

звени и бей без умолку!

Он стал соловьем стальным!

Он стал соловьем стальным!..

А чучела - ставьте на полку.

 

1922