Некогда был батыр (богатырь) по имени Шарада. Жить он не мог без геройских подвигов. Был у него конь. Уши у того коня - в пять, тело же - в пятьдесят саженей.
Жил богатырь Шарада в безлюдной степи, в хоромах белоснежных, без щели и скважины. Стерегут те хоромы снаружи слон и лев, а в хоромах тех тигр и медведь живут. Стекла в окнах огненные, двери сделаны из дерева чудесного. Если толкнуть дверь - раздается шум, будто десять тысяч человек кричат. Вверху - нет конца хоромам.
Внутри хором, за семизанавесным шелковым балдахином, богатырь Шарада живет. В конюшне у коня богатырского вата постлана, чтобы не притупились ноги коня, а чтобы не потерлись ноги - шелковой ниткой они опутаны. Для того чтобы конь долгое время голод мог переносить, поднимают коня рано утром и заставляют его лизать белый камень; для того чтобы конь блестящий был, заставляют его на песке валяться.
Однажды конь - с ушами в пять саженей, с телом в пятьдесят саженей - в своей конюшне огромной бился так сильно, что разломал ее всю.
- Что это там такое с моим конем?- спрашивает Шарада.
Отправил посмотреть своего конюха, по имени Мандрик - белая овчина. Тот привел коня на поводу, а конь и говорит Шараде:
- Идет на тебя войной злой богатырь Будя-Мерген, желает он отнять твой дом и земли, а народ наш увести в неволю хочет.
Приказал Шарада конюху седлать коня. Готовя богатырского коня, положил Мандрик серебряный потник, пригладил, положил сверху серебряное седло с подушкой серебряной. Серебряную узду лошадь сама схватила, а конюх ту узду сильно подтянул. Приготовил коня, закинул ему повода на переднюю луку и так привязал, чтобы конь не мог с места сдвинуться. Качает конь гривой по сторонам, забавляется, ушами с солнцем и луной заигрывает.
Крепкую водку изготовили, выкипятили яд-траву, налили яд с водкой в корыто, едва подняли корыто семьдесят человек вместе. Таких семьдесят два корыта водки этой выпил одно за другим Шарада. Ничего! Только чуть показался пот на лбу у него.
Затем надел Шарада одежду белую с сорока двумя пуговицами между лопатками и восемьюдесятью двумя пуговками в талии. Ловко пристала она к туловищу богатыря. Надел он шапку, по имени эквинг, с пришитой к ней кистью под названием дайвинг. Как нагнется Шарада,- бьет его та кисть по коленям, как назад перегнется,- бьет его она в поджилки.
Надел Шарада сапоги на ноги свои белые, взял меч черный, с лезвием тонким, как бумага. Потряс им Шарада и прикрепил к правому бедру. Взял он бронзовое копье с рукояткой из кипариса, потряс им, прикрепил к левому бедру. Взял черную плеть бедовую со стержнем из кожи трехлетнего верблюда-жеребца, старым человеком сплетенную, а молодым сдавленную. Когда взял и сжал плеть в правой руке Шарада,- закапал из плети сок, так что можно было им утолить жажду молодца доброго. Сказал тогда богатырь:
- Есть ли на всей земле человек, который мог бы со мной потягаться?- Ощетинились усы богатыря, лицо покраснело, глаза засверкали.
Вышел Шарада, вскочил на коня, не коснувшись до кончика стремени серебряного. Поскакал конь. Мчался-мчался, пока на верх Балзатынской серой горы не взлетел. Никого не видно. Взял Шарада растущий у подножия горы терн черный, растер его о глаза свои. Мерещится что-то вдали, величиной с муху. Говорит Шарада коню своему:
- Если не доскачешь завтра в полдень туда, где черное виднеется, не я буду, если не сделаю чашек из четырех стальных копыт твоих, не я буду, если из восьми твоих ребер палок для барабана не сделаю, а из кожи твоей барабанью крышку не приготовлю. Так поклялся Шарада своему коню. И конь клятвой ему ответил:
- Плавным скоком доскачу я завтра в полдень. Если же ты соскользнешь с меня во время скачки и я вернусь и возьму тебя, да оторвется мой хвост, да сломаются кости мои. Такой клятвой поклялся конь своему господину. Поскакал.
На следующий день ровно в полдень плавным скоком доскакал конь. Оглянулся - видит, что хозяин его, соскользнув, остался позади. Конь с ушами в пять саженей, с телом в пятьдесят саженей сделал из накидок седла крылья, полетел назад.
- Нечего делать, хозяин любимый! Для тебя можно и клятву нарушить. - Потянул он богатыря, помог ему на седло сесть, доскакал опять до нужного места.
Будя-Мерген же пустил своего рыжего коня пастись, а сам крест-накрест оленя и дикую козу сложил, на костре жарит да чай варит. Трубку, величиною с верблюжью голову, набил он табаком крепким, дым пускает. Спит-не спит, лежит-полеживает.
- Вставай, пока солнце высоко на небе. Поиграем,- говорит ему Шарада. Встал Будя-Мерген. Выпили богатыри чай, съели оленя и козу; большие кости ртом выбрасывали, а малые - носом. Напились, наелись, сели на лошадей, положив руки на плечи, пропели песню.
- Хаб-хаб!- застучали у них зубы. - Говорят, мужчине в широкой степи смерть,- сказали они. И начали битву.
Бились богатыри копьями бронзовыми с рукоятками из кипариса, поднимали друг друга на воздух. Ничего не берет! Рассекали они друг друга мечами острыми, но раны тотчас срастались. Бились они по десяти раз своими бедовыми плетьми черными, стержень которых из кожи трехлетнего верблюда сделан. Ничего опять не выходит.
- Не так,- говорят богатыри.- Не следует коней мучить.
А от пара из ноздрей лошадей сгустился туман кромешный, сквозь который ничего не видно. От огня, из глаз лошадей выходящего, по обе стороны пожар возник.
- А ну, давай попробуем побороться плечом да лопаткой,- говорят богатыри.
Сошли с коней. Искоса друг на друга поглядели, шаровары свои из бычьей кожи до колен подвернули. Друг на друга посмотрели - опять бросились драться. - Таш-таш!- схватились богатыри. - Ташир-башир! - перебрасывались. Боролись до того, что горы впадинами сделались, а впадины горами стали. Лужи в моря превратились, моря же лужами стали. Боролись до того, что деревья щепками стали, а из щепок деревья поделались.
Сорок девять дней боролись богатыри. Взял Шарада Будя-Мергена, на одном бедре потряс его семь тысяч раз, на другом бедре потряс восемь тысяч раз. Ударил его так, что Будя-Мерген упал поперек семи рек; ударил его так, что сошли кости Будя-Мергена со своих мест; ударил его так, что вогнал его на семь локтей в землю; ударил его так, что потерял Будя-Мерген рассудок; ударил его так, что зажмурил тот свои черные глаза, и еще раз напоследок так, что и совсем Будя-Мерген в землю вошел.
Разломал Шарада кости Будя-Мергена на куски мелкие, провел воду семи рек в одну реку, бросил в нее остатки богатыря злого. Возвратился Шарада домой, пир большой задал.