Жил в прежние времена человек по имени Ерэнсэ-сэсэн. Был он очень находчив и до того щедр, что всякого, кто бы ни зашел к нему, - старый ли, малый ли, - привечал и непременно угощал. И пошла о нем слава. Дошла молва о нем до хана.
- Как бы мне этого Ерэнсэ-сэсэна повидать? - говорит хан. - Больно уж его хвалят.
И решив повидать Ерэнсэ-сэсэна, сел хан на коня, отправился в путь. Едет он, едет и думает: «Когда я к нему приеду, он ведь спросит, кто я такой. Что я ему отвечу? Постой-ка, скажу, что я - друг его прапрадеда». Приготовив такой ответ, успокоился хан. Думает: «Коли я так, ему скажу, он окажет мне почести».
Вот доехал хан до ворот Ерэнсэ-сэсэна, и едва вошел во двор, как Ерэнсэ выбежал навстречу.
- Айдук, айдук! - говорит. - Милости прошу, заходи в дом.
Завел в дом, посадил на почетное место. Завязав беседу, спрашивает:
- Кто ты будешь?
- Я, - отвечает хан, - друг твоего прапрадеда.
«Врешь, плут, - думает Ерэнсэ-сэсэн. - Не мог ты знать моего прапрадеда, слишком для этого молод». Тут догадался он, кто его гость, пошел в другую половину и сказал жене:
- Ты никакой еды не подавай, а налей в суповую чашу чистой воды и принеси нам.
Налила жена полную чашу чистой воды и поставила перед ними.
- Ну, давай, дорогой гость, пообедаем, - говорит Ерэнсэ, зачерпнув ложкой воду. - Придвинься поближе, угощайся.
И сидит, хлебает воду. Хану тоже пришлось хлебать воду, но не выдержал хан, спрашивает:
- Это что же за еда?
- Что, спрашиваешь, за еда? Это - суп из прапразайчатины.
Таким вот образом ответил Ерэнсэ на хитрость хана. Уехал хан, несолоно хлебавши и думает, как бы отомстить. Думал, думал и надумал. «Постой-ка, - говорит сам себе, - поручу-ка ему одно дело. Не выполнит - голову отрублю». Заело его, значит, а раз он хан, то и голову отрубить в его власти.
Надумав так, вызвал хан Ерэнсэ-сэсэна. Ну, раз вызвал, приехал Ерэнсэ. Хан говорит ему:
- Вот даю тебе сорок баранов. Я к тебе приеду.- И называет день и час, когда приедет. - Сделай так, чтобы к моему приезду бараны объягнились, и стало их восемьдесят. Не сделаешь - голову тебе отрублю.
Ерэнсэ и так, и эдак прикинул, но ответа не нашел. Пришлось гнать баранов к себе. Пригнал их в свой двор, зашел домой, сидит, пригорюнившись. А жены в это время дома не было. Но вскоре пришла она и спрашивает:
- Ты что пригорюнился? О чем задумался?
- Да вот, - отвечает Ерэнсэ-сэсэн, - дал мне хан сорок баранов. «Сделай, - говорит, - так, чтобы они объягнились, и стало их к моему приезду восемьдесят, а не сделаешь голову отрублю». Вот об этом я и задумался.
- Хей, не горюй, не ломай голову из-за пустяка, - говорит жена и подает ему нож с точильным камнем. - На-ка, наточи нож.
Наточил Ерэнсэ нож.
- Иди, - говорит жена, - зарежь самого упитанного барана. Гостей позовем.
Ерэнсэ зарезал хорошего, самого упитанного барана, освежевал, разрубил мясо и, положив в котел вариться, позвал в гости соседей. Угостили хозяин с хозяйкой гостей на славу и проводили, дав каждомутрех-четырех, а то и пять или шесть баранов. Ни одного барана во дворе не осталось.
Ладно. Подошел срок, названный ханом. Ждут его. Жена говорит мужу:
- Ты сиди дома, я сама выйду навстречу. Когда подъедет - завопи дурным голосом.
- Будь, по-твоему, - отвечает Ерэнсэ.
Подъехал хан, не задержавшись ни на час, ни на минуту. Только подъехал - ворота распахнулись. Только повернул хан во двор - из дому послышался вопль.
- Это кто там вопит? - спрашивает хан.
- Ерэнсэ.
- С чего это он вопит?
- Он, мой хан, рожает - все никак не разродится.
- Так разве ж мужчины могут рожать?
- А бараны могут ягниться? - отвечает женщина.
- Ах, вот оно что! - сказал хан и отправился восвояси…
Но все еще не угомонился хан. Надо же как-то придраться и отрубить Ерэнсэ голову, зло сорвать. Вызвал он опять Ерэнсэ-еэсэна. Вызвал и спрашивает:
- Ну-ка, Ерэнсэ, скажи, где в июне месяце мух нет.
Должно быть, допекли его мухи, хочет построить дом в таком месте, где они не будут надоедать.
- Где нет людей, там и мух нет, - отвечает Ерэнсэ.
- А где людей нет?
- Во-он на той горе.
- Давай сходим туда, коли так, - говорит хан.
Повел его Ерэнсэ, ведет то в гору, то с горы. Запыхался хан, жирный он был, хан-то. А Ерэнсэ идет и идет, - мол, не дошли еще, вот-вот дойдут. Совсем обессилел хан. Наконец, поднялись еще на одну гору, и Ерэнсэ сказал:
- Вот та самая гора.
Сели передохнуть. Хан дышит тяжело, весь в поту. Сидит, прислушивается, не зажужжит ли муха. И вдруг - бз-з-з… Опустилась муха ему на грудь.
- Ты сказал - мух тут нет, а вот она - муха!- кричит хан.
- Я сказал - где нет людей, там и мух нет, - отвечает Ерэнсэ. - А мы с тобой не люди - собаки, что ли?
Так Ерэнсэ, измаяв хана, опять взял верх. С тех пор хан больше уже не пытался перехитрить его.